На прошлой неделе богатые демократии испытали коллективное онемение перед картиной, на которой Цзиньпин, Владимир Путин и Ким Чен Ун обменялись вежливостью и советами о том, как жить до 150 во время военного парада в Китае. Но они должны быть гораздо более обеспокоены, чем отношения, которые Пекин устанавливает в других частях света.
Это связано с тем, что индустрия чистой энергии в стране создает контакты со странами со всего мирового юга, которые гораздо важнее, чем разрушающие ядерные автократы Москвы и Пхеньяна.
С 2022 года прямые иностранные инвестиции китайской индустрии зеленых технологий достигли 227 до 250 миллиардов долларов. Это приблизительно размер, скорректированный с инфляцией плана Маршалла после окончания Второй мировой войны, который обеспечил союз между США и Европой.
В конце 2010 года, когда опасения по поводу масштаба китайской инициативы по поясу и дороге были в полном разгаре, годовые затраты на все инфраструктурные проекты за рубежом варьировались от 80 до 120 миллиардов долларов в год. В 2023 и 2024 годах инвестиции в экологически чистое производство достигли 66 миллиардов долларов и 72 миллиарда долларов соответственно, согласно данным базы данных о прямых инвестициях иностранных инвестиций в технологии с низким уровнем углерод в Китае, управляемые Университетом Джона Хопкинса и Бостонским университетом. Сумма прошлого года составляет около 40% от общей прямой иностранной инвестиции Китая за рубежом.
Китайские иностранные инвестиции в технологии чистого производства резко выросли
Это можно рассматривать как второй этап глобального энергетического перехода, основанного на Китае. Первый, которому еще всего несколько лет, происходит от экспорта готовых изделий — солнечных батарей, электромобилей и батарей.
Благодаря этой сделке, около двух третей развивающихся рынков уже имеют более высокий процент солнечной энергии в своих сетях, чем в Соединенных Штатах, чем около 9 %, согласно отдельному исследованию на этой неделе, поддерживающим Ember Brain Trust. Каждый четвертый электрифицирует всю свою экономику быстрее. Электромобили внедряются в Турции, Индонезии, Малайзии и Объединенных Арабских Эмиратах с темпами, которые соответствуют развитым рынкам или даже превышают их. Соединенные Штаты все чаще напоминают реликвию, которая все еще зависит от технологии печей и турбин девятнадцатого века, чтобы питать свои мечты о искусственном интеллекте.
Эта торговля уже влияет на спрос на ископаемое топливо. Экспорта солнечной энергии только из Китая в прошлом году достаточно, чтобы сократить долгосрочные выбросы углерода в мире на 4 миллиарда метрических тонн, что составляет около 40 дней выбросов. Пакистан, который в течение многих лет рассматривал газ как свою энергетическую сеть, просил поставщиков отложить поставки сжиженного природного газа после резкого увеличения импорта солнечной энергии подавили спрос на сеть. Саудовская Аравия сталкивается с одним из самых быстрых спадов в использовании нефти в мире, поскольку фотоэлектрические фермы заменяют топливные генераторы.
Тем не менее, экспорт вызывает опасения и коммерческие ограничения из -за его огромного масштаба. Разница во втором этапе этого перехода заключается в том, что прямые иностранные инвестиции — это строительство физических заводов, портов и объектов, которые будут создавать рабочие места и инвестиции в течение десятилетий, усиливая приверженность принимающих стран чистым технологиям.
Во всем мире за 80 миллиардов долларов в Китае FDIS в области чистой технологии охватывают пять континентов
Подобные затраты на инвестиции в зеленое производство аналогичны посадке семян: только за годы его полное воздействие будет замечено.
Возьмите, например, Cobco, завода лития -он в 2 миллиарда долларов, обнаруженную в июне к юго -западу от марокканского порта Касабланки. Обладая своей способностью поставлять 70 концертов батарей в год, после того, как он будет работать на полной скорости, он будет достаточно большим для питания около 1,2 миллиона электромобилей в год — достаточно, чтобы обеспечить около одной трети европейского рынка в настоящее время.
Фабрика солнечных батарей, созданная в том же месяце к востоку от Джакарты, которая может производить 1,6 концерта модулей в год, что достаточно, чтобы обеспечить почти все дополнительные 17,1 ГВт фотоэлектрические способности, предоставляемые Индонезией к 2035 году. При удержании мощности правительство ускоряется: прошлое — до 100 ГВт.
Эти проекты переписывают правила в области энергетики, торговли и международных отношений, так же, как ни одно другое событие в нефтяном кризисе в 1973 году. Эта чрезвычайная ситуация заставляет развивать страны отказаться от нефти с Ближнего Востока в качестве основного источника энергии и перейти на ядерные и угольные технологии, которые более легко доступны на внутреннем рынке. Появление цепочки для поставки чистой энергии, которая является более доступной, более распространенной и более безопасной, чем остальная часть торговли ископаемым топливом, повторяет этот трюк для развивающихся стран.
Новое дополнение | Китай является четвертым по величине источником прямого иностранного иностранного инвестиций
Богатые страны, которые смотрят на это изменение, должны вместо этого использовать свой собственный опыт в области финансов и управления проектами, чтобы присоединиться к нему. То, что Китай предлагает мировым южным странам, — это путь к прогрессу: рабочие места, энергетическая независимость, экономический рост, чистый воздух и возможность избавиться от нависающей угрозы изменения климата. Такие иностранные инвестиции были мощным инструментом для «мягкой силы» со времен первоначального плана Маршалла.
В настоящее время Пекин предлагает дешевую и чистую энергию, занятость, торговлю и путь к процветанию. Вашингтон предлагает обязанности, хаос в политике, мемы с белыми националистами и южнокорейские работники с наручниками после поиска завода аккумулятора для электромобилей. Это не способ выиграть великую стратегическую расу 21 -го века.
Дэвид Фиклинг — обозреватель Bloomberg, который занимается вопросами изменения климата и энергии. Ранее он работал в Bloomberg News, Wall Street Journal и Financial Times.
