Профессор Сергий Плохий подавлен, но это понятно. Историк из Гарварда навещает семью в своей родной Украине, и дела обстоят мрачно.
«Сейчас в Киеве более опасно, чем в прошлый раз, когда я был здесь», — сказал The Times 68-летний мужчина. «И чем ближе вы подходите к линии фронта, тем опаснее. Но в Украине есть решимость, мы говорим: «Мы здесь, мы остаемся, мы будем сражаться».
Несмотря на оптимизм относительно способности Украины справиться с ситуацией, на более широкой мировой арене Плохий полагает, что мы переживаем момент огромной опасности, более опасной, чем даже разгар кубинского ракетного кризиса.
«Я думаю, что сегодня мы живем в более опасном мире, чем в октябре 1962 года», — отмечает он.
Его новая книга «Ядерный век» прослеживает историю ядерного оружия от ранних работ по ядерной физике Эрнеста Резерфорда и Фредерика Содди до Манхэттенского проекта, холодной войны и постоянного наращивания новых ядерных игроков после распада Советского Союза.
Сегодня мы находимся в худшей ситуации, потому что на атомной автостраде больше водителей, и они ездят с выключенными фарами.
Во время кубинского ракетного кризиса, когда США и СССР оказались в опасной близости от полномасштабной ядерной войны, единственными странами, обладавшими ядерным потенциалом, были Великобритания и Франция. С тех пор к клубу присоединились Китай, Израиль, Индия, Пакистан и Северная Корея, и многие другие хотят присоединиться. Большинство из них не будут играть по одним и тем же правилам.
«Если международная система потеряет свой нынешний баланс и глобальное и региональное соперничество, которое в последние десятилетия способствовало распространению ядерного оружия, выйдет из-под контроля, мы вскоре можем увидеть в мире еще 40 ядерных государств, что примерно в пять раз больше, чем сегодня», — предупреждает Плохиус.
После кубинского ракетного кризиса американские и советские лидеры, ужаснувшись тому, насколько близко они подошли к уничтожению, создали ряд сдержек и противовесов — договоры, горячие линии и соглашения о контроле над вооружениями — для контроля над ядерными разработками. Страх в 1960-е и 1970-е годы был силой мира. Взаимно гарантированное уничтожение означало, что никто не будет применять их оружие.
В наши дни, утверждает Плохий,
страх вернулся – но, скорее всего, только для того, чтобы сделать конфликт более вероятным.
В своей книге он пишет:
«После прекращения соглашений холодной войны и новой, нерегулируемой гонки вооружений страх вернулся, на этот раз готовый подпитывать гонку вооружений, которая в лучшем случае будет колоссальной тратой денег и ресурсов, а в худшем может привести к ядерной конфронтации».
Что он имеет в виду?
«Когда вы встречаете льва в джунглях, страх может заставить вас бежать быстрее, чем вы бы бежали в противном случае», — говорит он. «Или это может парализовать вас или заставить бежать в неправильном направлении».
Он приводит в пример отношения Запада с Владимиром Путиным, который неоднократно намекал, что Россия применит свой ядерный арсенал, если члены НАТО вмешаются в войну на Украине. Внешние наблюдатели увидят последствия, «подобных которых вы никогда не видели за всю свою историю», предупредил Путин во время вторжения в феврале 2022 года.
Но страх перед действиями Путина продлил войнупо мнению Плохия, потому, что западные страны воздерживаются от более полного участия.
«Это классическое умиротворение. Вы надеетесь, что если накормить льва, его аппетит будет удовлетворен, но на самом деле его аппетит увеличивается».
Частично проблема заключается в дисбалансе сил, возникшем в результате согласия Украины отказаться от своего ядерного арсенала в Будапештском меморандуме 1994 года. В обмен на отказ от оружия, унаследованного от Советского Союза (в то время являвшегося третьим по величине арсеналом в мире), Соединенные Штаты, Великобритания и Российская Федерация поклялись защищать суверенитет Украины.
«Это считалось абсолютным успехом с точки зрения нераспространения», — говорит Плохи. «Но это создало вакуум безопасности, убрав оружие сдерживания с территории Украины, не заменив его каким-либо другим средством сдерживания. Это означало, что Путин почувствовал себя свободным вторгнуться 28 лет спустя». Будапештский меморандум стал причиной крупнейшей войны в Европе с 1945 года.».
И характер войны изменился. Впервые в истории полномасштабная конвенциональная война велась на территории гражданских атомных электростанций и вокруг них – в Чернобыле и Запорожье.
«Атака на один из этих заводов может превратить его в грязную бомбу», — добавляет он.
Плохиус знает последствия такой ядерной катастрофы. В 1986 году, живя в городе Днепр на востоке Украины, он вспоминает, как начали распространяться слухи о взрыве в Чернобыле.
«Я обратился к своим знакомым в городской администрации, но там была огромная блокировка информации», — говорит он. «Информация, которую мы получали, в основном поступала от «Голоса Америки» и BBC. Большую часть этого лета мы держали наших детей в квартире. Моему сыну тогда было три года, а дочери — два. Это было очень важное событие в моей жизни».
Он увлекся правдой, что привело к созданию в 2018 году его знаковой книги о катастрофе «Чернобыль: история трагедии». Книга, в свою очередь, послужила вдохновением для создания знаменитого мини-сериала HBO «Чернобыль» с Джаредом Харрисом и Эмили Уотсон в главных ролях.
«Эта новая книга на самом деле является продолжением поиска роли всего ядерного оружия в нашей жизни», — говорит Плохи. «Некоторые из самых мощных ракет Холодной войны производились в Днепре, на заводе на той же улице, где я жил. Мой тесть работал там во время кубинского ракетного кризиса».
Он также хорошо осознает последствия нынешней войны. Его двоюродный брат Андрей погиб в конце 2022 года, когда его армейская часть подверглась бомбардировке с воздуха под Бахмутом.
«Это война, на которой очень часто не видишь своего врага», — говорит Плохиус.
По его словам, такие режимы, как Иран, смотрят на Украину как на пример того, почему наличие ядерного сдерживания жизненно важно.
«Удар, нанесенный этой войной нераспространению, огромен», — говорит он. Война ясно показала, что ядерное оружие является лучшим доступным гарантом суверенитета. И технологические барьеры для достижения такой мощности сейчас низки. «Даже такие маленькие и бедные страны, как Северная Корея, могут получить бомбу, если они полны решимости это сделать».
Так что же Западу следует делать в отношении решимости Ирана приобрести ядерный потенциал?
Здесь Плохий занимает необычную позицию. Он считает вторжение в Ирак в 2003 году – и его катастрофические последствия – симптомом необоснованного (как оказалось) страха Запада перед оружием массового уничтожения Саддама Хусейна.
«Моя позиция заключается в том, что иранское ядерное оружие — это плохо», — говорит он. «Но это все же не так плохо, как полномасштабная война, и потенциально повторение истории Ирака. Мы должны попытаться помешать им создать ядерные бомбы, используя все имеющиеся в нашем распоряжении средства, но без полномасштабной войны».
Он говорит, что движение нераспространения «ранено, но не мертво». И его будущее зависит от того, что произойдет в Украине.
Это будущее, по иронии истории, вскоре может быть решено в Будапеште, том самом городе, где Украина согласилась отказаться от своего оружия три десятилетия назад. Там Дональд Трамп, воодушевленный своим успехом в обеспечении прекращения огня в секторе Газа, согласился встретиться с Путиным, чтобы попытаться положить конец войне на Украине.
«Если Запад будет достаточно един и Соединенные Штаты — великая держава, которая заставила Украину отказаться от ядерного оружия — в конечном итоге найдут способ защитить Украину, это будет совсем другой конец, совсем другая история и совсем другой урок, который нужно усвоить», — говорит Плохи. «Нераспространение по своей сути является крайне дискриминационным и несправедливым. Существует эксклюзивный клуб ядерных держав, который решил не допускать использование ядерной энергии ни в одной другой стране. Но это то, что в конечном итоге все еще может работать в интересах мира в целом».
за важными делами в течение дня следите за нами также в .
